Тайны ловозёрской тундры

Раскинувшаяся в западной части Кольского полуострова Ловозёрская тундра даже в наши дни во многом остаётся тайной за семью печатями. Причина, как в давние времена, одна. Кроме аборигенов, лопарей, промышляющих рыболовством и оленеводством, в этих суровых климатических условиях, где солнечные и ночные часы, сменяясь, длятся до полугода, где невероятно красивы северные сияния, не желают селиться привыкшие к комфортабельному быту чужаки. Лишь подвижников - учёных, не исключающих того, что именно тут состоялось зарождение рода человеческого, что именно здесь должно искать следы русской Атлантиды, манила и продолжает манить эта загадочная, промёрзшая земля. К примеру, на заре прошлого столетия в Ловозёрской тундре побывали экспедиционные отряды таких корифеев, как Г.А. Надсон и А.Е. Ферсман. В Лапландии - устаревшее название Кольских земель - они изучали не только возможность употребления в пищу лучшего средства от авитаминоза, морских водорослей, ламинарий и фукусов - морской капусты. Но, конечно, культуру, быт, обычаи, верования лопарей, утверждающих, что их предки вышли из глубин Белого и Баренцева морей. Приближение к культурно-культовым корням, по меткому выражению академика Ферсмана, дав много корректного бесценного этнографического, географического, геофизического материала, существеннее больше нагнало мистического тумана. Вот об этом пресловутом мистическом тумане, обернувшимся едва ли не эпохальным открытием, связанным с незаурядной, трагической судьбой гениального естествоиспытателя Александра Васильевича Барченко, речь пойдёт ниже.

Как всякий талантливый, не от мира сего человек, Барченко был соткан из противоречий, обретающих полную гармонию только в стремлении немедленно приступить к построению коммунистического общества, в котором наравне с марксистско-ленинскими постулатами должны существовать постулаты оккультные, мистические, нетрадиционные. И, надо признать, этой своей идеей Новой красной веры, он увлёк многих интеллектуалов, в среде которых резко выделялись директор Института мозга, учёный с мировым именем В.М. Бехтерев и молодой, уже признанный за кордоном, естествоиспытатель, философ А.Л. Чижевский. Они, эти его верные союзники, когда речь зашла о безотлагательном поиске смысла человеческого бытия и «русской Атлантиды» на северной оконечности России, предпочли теоретизировать, отказавшись разделить тяготы сурового походного быта. Бехтерев, впрочем, оказался на высоте, всячески способствуя выколачиванию экспедиционных средств, снабжению небольшого отряда путешественников аппаратурой, провиантом, тёплой одеждой, армейскими палатками, оружием. Приятель Барченко, Я.А. Камшилов, годы спустя вспоминал о том, что, пробыв на Севере два года, учёный, не прерывая связи с Институтом мозга и Бехтеревым, экономя средства и силы, броски в тундру осуществлял набегами, зарабатывая на текущие расходы, заведуя испытательной станцией Мурманского губземуправления. Как ребёнок радовался тому, что ему по должности начальника экспедиции положен револьвер. Камшилов без тени иронии замечает, что «личным оружием Барченко оберегал себя от злобных духов тундры, когда шаманы такие встречи подстраивали».

В августе 1922 года Мурманское губернское экономическое совещание через местные газеты проинформировало горожан о том, что профессор Барченко и его единомышленники «отправляются в Лапландскую экспедицию, для того, чтобы произвести всестороннее социальное и экономическое обследование районов, прилегающих к так называемому Ловозёрскому погосту, вблизи от которого селились лопари и саамы. Интрига, о которой официально предпочитали молчать, заключалась в том, что погост на самом деле был центром русской Лапландии - земли совершенно неисследованной, на месте которой в древности находилась та самая «чудь, что в землю ушла». Сведения о чуди - прародине человечества - фигурировали как в российских, так и в зарубежных летописных источниках. Барченко мечтал найти первозданные следы чуди. Бехтерев и включённый в экспедицию репортёр Семёнов горячо поддержали заявление Барченко о том, что ему удалось добиться этого. Но, несмотря на аргументированные доклады, сделанные учёным после возвращения в Петербург, в Институте мозга и Географическом обществе, как сетовал Барченко, «даже под напором прекрасных с места изысканий диапозитивов, грамотно составленных карт и стенографических записей рассказов аборигенов, только Бехтерев поверил безоговорочно, только Бехтерев мужественно отстаивал добрые деяния экспедиции. Экспедиции, указавшей, где находилась легендарная страна Гиперборея». Позиция оппонентов не была пассивной. Уже летом 1923 года некий Арнольд Колбановский, хорошо уплатив проводнику отряда Барченко Михаилу Распутину, рискнул пройти по его следам. Как выяснилось сравнительно недавно, его вояж был поверхностным. Чтобы не подвергаться риску, «далеко Колбановский не зашёл и не до всего дошёл». Отчёт о «проделанной» работе, не оставляющей камня на камне на достижениях группы Барченко, был опубликован 17 августа 1923 года в газете «Полярная правда». Пространная статья сводилась к выводу: «Там ничего сверхъестественного не было, нет и быть не могло». Лукавые «доводы» Колбановского спустя 75 лет полностью опровергла экспедиция «Гиперборея-97», которую возглавил доктор философских наук Валерий Дёмин. Наши современники полностью убедились в добросовестности, честности Барченко и его товарищей.

Барченко и членов его экспедиции больше всего интересовало Ловозеро, которое тянется с севера на юг по заболоченной тундре, прореженной таёжными сопками, вокруг которых живут оленеводы, считающие свой край идеально приспособленным для обитания, с той лишь оговоркой, что пришлым, другой крови людям, прижиться здесь невозможно, делать нечего. Наслышанный об этом Барченко, переступив порог первого же чума, сказал, что пришёл с целью доказательства возникновения разумной планетарной жизни именно здесь. Это, конечно, польстило аборигенам, согласившимся не препятствовать столь благородным намерениям. Местная шаманка, Анна Васильевна, молодая, сильная, красивая дикой красотой, сказала: «Правильно, отсюда древнее племя чудь в землю ушло. Мы, лопари, воевали эту чудь. Победили и прогнали. Чудь ушла под землю. Два их вождя на конях ускакали. Они перепрыгнули через Сайд - воду, ударились о скалы, вожди остались на тех скалах вечно. Мы их называем Стариками. Приносим им дары, потому что они не могут нам простить вечной жизни их соплеменников в подземельях». Барченко простодушно сказал, что ему надо срочно к тем скалам, на то место, откуда чудь отправилась в преисподнюю. Шаманка, фамилия которой была Лопарёва, ответила, что это станет возможным, как только он, русский доктор, получит разрешение Стариков. Разрешение последовало той же ночью в форме мистического избавления от сильнейшего сердечного приступа. Барченко подумал даже, что умирает.

По воспоминаниям Кондиайна, Анна Васильевна сорвала с него рубаху, встала в ногах, укрывшись вместе с ним одеялом. Было видно, как шаманка полосонула по груди Барченко острым ножом, совсем неглубоко.

И пока медленно и лениво сочилась кровь, что-то шептала, держа нож по направлению к сердцу учёного.

«Мы обомлели, увидев, как бесследно затянулась рана на груди, едва остановился шёпот», - рассказывал А.А. Кондиайн. Шаманка заверила, что пропуск получен, что сердце Барченко будет исключительно здоровым на всю отпущенную жизнь.

И, правда. Утром, учёный, взвалив два тяжеленных рюкзака, не пошёл, а побежал по тундре к заветным скалам Ловозера, к святилищу, Сайд - воде.

Сайд - вода, или Сайд - озеро, далась экспедиции «как-то сразу, без особых трудов, удивив сильнейшими, зарегистрированными приборами геомагнитными аномалиями» и ещё «нелепой», непонятного назначения мощёной дорогой. Неожиданно начавшейся, неожиданно оборвавшейся. 10 апреля 1921 года Александр Кондиайн записал в дневник: «В одном из ущелий мы увидели загадочные вещи. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежащим по склонам, виднелась желтовато-белая колонна вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень. На другой стороне горы, с севера, виднелась гигантская пещера на высоте сажень 200. А рядом нечто, вроде склепа замурованного». Аборигены, называя подобные колонны сайдами, поклоняются им, как богам». Удивили и сопки, как выяснилось, пирамиды искусственного происхождения, рядом с которыми члены экспедиции ощущали чувства тревоги и беспричинного ужаса. Завхоз Пилипенко, не выдержав чего-то «давящего и выдавливающего», с криками пустился прочь. Барченко в своём научном отчёте, кроме подробного описания колоссальных человеческих фигур, выжженных на скалах над водной гладью Ловозера, фигур Стариков - вождей, упоминает о том, что удалось отыскать каменное изваяние цветка лотоса, расположенного на краю бездонной расщелины. Вывод его упрям: «Это вход в Шамбалу, мы, в свою очередь, доказали существование в тундре Гипербореи, которая отнюдь не плод сказок». Изыскания свои учёный планировал продолжить. Судьба обошлась с этим талантливым человеком немилостиво. Есть, однако, требующие осмысления записки членов экспедиции, многочисленные фотоматериалы. Богатство, названное Бехтеревым указующим перстом для учёных будущего.

Александр ВОЛОДЕВ