Космос - «мир, вселенная и мироздание» (др. греческий), первоначальное значение - «порядок, гармония, красота».
Впервые термин Космос для обозначения Вселенной был применён Пифагором...












Колдун королевских кровей

Летом 2008 года маститые представители французской исторической науки воспылали праведным гневом, обрушив его на голову своего соотечественника, доктора права из Марселя Александра Пивуена. Возмутило ученых мужей то, что он, автор нескольких книг по оккультизму и магии, как съязвила газета «Фигаро», сделал попытку «подогнать чертовщину под одну из самых интригующих тайн королевской династии, которая, как известно, вне критики и наветов». А «несмываемый грех» преуспевающего адвоката заключался лишь в том, что он добавил собственную экстравагантную версию к десятке гипотез иных, пытающихся дать ответ на вопрос, кем же на самом деле был человек в железной маске, персонаж одноименного романа Александра Дюма. И впрямь, кто он, статный рослый заключенный просторной одиночной камеры бастиона крепости Тигероль, куда доставлялись редчайшие книги, изысканные блюда и вина, где камень тюремных стен покрывали панели благородного мореного дуба, а мебель, предметы обихода и посуда были великолепными? Непростой вопрос этот перестал быть риторическим после того, как Пивуен, спасший от тюрьмы парижского миллионера-судовладельца Жака Марша, в знак благодарности получил от него связку старинных документов, скрепленных оттиском перстня-печатки Людовика XIV.

Из документов, претендующих на подлинность, так как химическая экспертиза подтвердила, что волоконная структура, толщина, формат бумажных листов, состав чернил, перья, используемые для письма, соответствуют времени, к которому их относят, выяснилось нечто невероятное. В жилах привилегированного заключенного текла королевская кровь. Был он незаконнорожденным сыном монарха, что называется, отличным во всех отношениях от прочих престольных отпрысков, ибо, о чем прямо сказано в одном из писем Людовика, «к печали, хоть голову пеплом посыпай, удаленный под опекунство в монастырь Монсегюра, тамошними чернокнижниками-алхимиками был обучен приемам опаснейшего колдовства, могущего быть примененным супротив прямого престолонаследника - сводного брата, дофина».

Александр Пивуен, опубликовавший подборку очерков, названных «Колдовство под сводом камеры», весьма неординарен в суждениях и выводах. Так, он допускает, что некая оппозиционная королю группировка, жаждущая короновать «своего человека», могла состряпать фальшивку, порочащую действующего монарха. «Не тайна то, что в злачных местах Парижа подделкой ценных бумаг, ассигнаций, паспортов промышляли даже не группы, промышляли банды искуснейших граверов-каллиграфов, берущих за сомнительные услуги огромные деньги, кроваво расправляющиеся с должниками», - считает доктор права. И следом полемизирует с самим собой: «В бумагах, подаренных мне, наличествуют автографы Людовика XIV, что доказано независимыми экспертами. Король обращался к доверенным лицам, к единомышленникам, и пусть хулил он колдунов, но по сути изложения видно, что все же жаловал их. Они, впрочем, оказались несравненно слабее его урезанного в элементарных человеческих правах незаконнорожденного сына, из застенка всякий раз непременно побивавшего их.

Отзывы о том, о чем ставят в известность доносы из папки старинных бумаг, прямо-таки вопиют. В этом смысле красноречив донос коменданта крепостной тюрьмы, шевалье Сен-Марса, коварного хитреца, трапезничающего с высокородным узником, втершегося к нему в доверие тем, что вопреки строжайшему запрету позволял снимать маску из черного плотного шелка. В знак благодарности невольник демонстрировал ему чудеса из колдовского арсенала. К слову, с точки зрения черной магии донос Сен-Марса безукоризнен, поверьте мне, знатоку верований, предрассудков, суеверий».

Теперь перейдем к доносу коменданта крепости Тигероль, в котором он, обращаясь к королю, утверждает следующее: «Узник, известный Вам, сир, под именем Аноним, пугающе откровенен в своих выходках - отнюдь не безделицах. От него я вызнал, что, мысленно нарисовав объект колдовства хворым или мертвым, легко наяву добивается того. Впрочем, дело одно - слова, дело другое - исполнение замыслов. Я, как бы в шутку, предложил, не сходя с места, убить солдата, стоящего в охранении на дальнем северном бастионе. Аноним согласился развлечь меня не смертью служивого, только - кратковременной сильнейшей лихорадкой, должной прекратиться, лишь я попрошу болезнь об этом. И что же? Лихорадка тут подоспела, а покраснение лица с обметанием губ тотчас прошли, как я выразил желание прекратиться слабости.

Я по его приказу начинаю видеть предметы искаженно. Охраняющим солдатам он внушает всякую свою прихоть. Вплоть до того, что может выбраться с места незамеченным, мнимо ослепив приставленных офицеров, пройдя мимо них. При этом увидят они пустое место. Сие, разумеется, невозможно под моим надзором.

Другой наставник может неосторожно выпустить узника. А знаю от него, что будто бы король испанский готов оказать гостеприимство, ждет случая для того».

Это впечатления шевалье Сен-Марса. Впечатления Людовика XIV заставляют задуматься о всесилии сверхъестественных талантов его обиженного сына. Фаворитке, мадам де Бренвил, в июле 1679 года король написал откровенно: «Я его боюсь ровно настолько, насколько побаиваюсь Вашего непостоянства, ветрености, преуспевании в связях с теми, кто презирает Священное Писание. Мне не пристало рассматривать несерьезно вещи серьезные. К счастью, я осведомлен всегда и тотчас же представлением того, что хищная птица являет в клетке своей, замкнутой надежно. А явила однажды она то, что когда человек мой, поставленный присматривать, вошел утром, увидел он узника, повешенным на кушаке. Тревога была поднята. Офицеров пятеро вошли вынимать из петли. А вынимать некого. Узник, сидя за столом, посмеивается и жалуется, что пространства для него мало, а комнату следует перегородить, чтобы пространства достаточно стало. Мой человек возразил, что нельзя этого делать. Узник возразил, что содействие ему не требуется - самостоятельно управится. Вот и смотрят офицеры - из одной комнаты получилось несколько, обставленных с той же роскошью, к которой привычны мы. Мановение руки его - все видят прежнюю комнату. Узника в ней нет. А голос слышен, осведомляющийся, смогут ли найти беглеца? Меры с изоляцией узника оправданы провидением. Нужно ли прибегать, если крайность возникнет, к зелью? Отрицаю крайности. Он чувствует любое зелье и как бы сам показывает, что от опасности нас всегда исправно отводит виселица. Для меня этот инструмент, да еще на крепостной площади, плох. Знать, что дьявол рядом и может воспользоваться случаем, еще хуже».

Вплоть до сенсационных публикаций Александра Пивуена о том, как окончил дни свои таинственный человек в железной маске, не знал никто. Историк-любитель, обращаясь к своим уникальным документам, доказывает, что колдун королевских кровей был задушен во время ночного отдыха. И сделал это не кто иной, как комендант крепости Тигероль, шевалье Сен-Марс. Услуги эти были щедро вознаграждены. Получив чин генерала, он выполнял особые поручения Людовика XIV. Скончался в один с ним день, в Версале, 1 сентября 1715 года. Что касается публикаций Александра Пивуена, по словам историка Клода Реперера, в равной степени факты, представленные в них, могут претендовать на корректность и некорректность.

Александр ВОЛОДЕВ






Предыдущая     Статьи     Следущая







Интересные сайты