Пока не оборвётся серебрянная нить

19 августа 1953 года на поселение в маленький сибирский городок Таштагол был определен досрочно-условно освобожденный расхититель социалистической собственности Лука Тремболитов, он же знаменитый тибетский врач Лосанг Кхангкхунар. Листая дело вновь прибывшего, комендант спецблока Владлен Малышкин был немало озадачен, так как не усмотрел в действиях тибетца состава преступления. Да, соответствовало действительности то, что сотрудники милиции обнаружили и изъяли у лекаря пригоршню драгоценных и полудрагоценных металлов и минералов. Но на первом же допросе сам Лосанг, имя которого для удобства поменяли на Луку, пояснил:

- Драгоценности нужны для того, чтобы лечить людей. Золото - отличное средство при незапущенных формах рака. Жемчуг спасает, когда воспален мозг и нервная система слишком отзывчива на малейшие раздражители. Минералы, металлы, сухие травы, окаменелости смол входят в исцеляющие пилюли. В каждой может содержаться до 200 составляющих, в том числе - алмазы, бирюза, кораллы, ртуть, малахит...

Следователь Гречанин, судя по тому, что Малышкин узнал из протокола допроса, весьма озадаченно спросил:

- И сколько же тибетская медицина применяет таких лекарств?

- Их счет может идти на тысячи, - ответил лекарь и добавил: - Но самые эффективные, называемые осиянными, набирают силу только после того, как далай-лама, лично сотворит духовное приношение Высшему и получит «Нгогу цотхель» - эликсир неживого и живого. Но творить великие исцеления эликсир сможет, если его святейшество соблаговолит лично передать его из рук в руки врачу.

- Это шарлатанство! Вы просто таким образом уводите следствие от главного вопроса - где, когда, кем похищены драгоценности!

- По нашим тибетским традициям, наставник, обучавший меня врачебному искусству 30 лет, передал мне эти ценности, как посох, на который я опираюсь, следуя путем добра. И даже сейчас я могу потревожить его дух и доказать, что он всегда помогает мне.

Потом Малышкин прочел довольно сумбурный отчет Гречанина, словно умышленно составленный так, чтобы нельзя было верить ни одному слову: «...И вдруг кабинет наполнился темно-красным тяжелым дымом, не позволяющим ни шевелиться, ни думать. Красный дым сменился зеленым. Далее - сиреневым. И так много раз, волна за волной. Лекарь как будто пропал. Когда я потребовал вернуть нормальность (так!), дым втянулся в пол, деревянный без единой щели. Пахнуло свежим ветром. Кхангкхунара все еще не было. Я не выдержал, выстрелил поверх табурета, где он сидел ранее. Кхангкхунар тут же появился: «Зачем шуметь?» Еще он добавил, что особенно силен он в комнате, где мы беседуем, потому что у него отнялись руки, а это знак Силы места. Его положили на носилки и доставили в санчасть. Наш фельдшер сказал, что не жилец он, однако уже утром Кхангкхунар вытащил фельдшера с того света, избавив от лопнувшего аппендикса».

Прежде, чем познакомиться с тибетцем, Малышкин утром отправился к Гречанину, которого перевели в аппарат районного НКВД. Гречанин вяло пожал Малышкину руку, и сказал, будто прочитав его мысли:

- Правильно сделал, что пришел. О Тремболитове ты должен знать. Он все может, все. И никому зла не делает. Ему лечить даже разрешено, но полулегально.

- А как же это - умирал он, вдруг ожил, да еще фельдшера на ноги поставил?

- А вот это на моих глазах происходило. Это, как в сказке о мертвой и живой воде. Фельдшер на койке лежал, и на него свет снизошел. Лука ладони над его животом подержал, и начал их вверх поднимать, да так тяжело, будто на каждой пудовая гиря висит. А снизу, за ладонями сосульки, прозрачные как леденцы, потянулись. «Все, нет аппендикса», - говорит, и окровавленный ошметок в таз бросает. А живот-то цел, на коже - ни царапины! Консилиум врачей подтвердил: и аппендикса нет, и операции не было. Во как! Ты пооботрешься, сам поймешь, почему этот старик решил остаться и лечить именно в Таштаголе. Он говорит, что эту землю вспахал хвост священного дракона.

Законы в то время были строгими. Нарушение их для условно освобожденных поселенцев каралось продлением срока. Потому никто не опаздывал к коменданту «на отметку». Гречанин предупредил Малышкина, что только для Луки Тремболитова сделано исключение, ибо здоровье людей, которых он лечит, гораздо важнее формальностей. Но вот лекарь, наконец, появился и, едва взглянув на коменданта, молвил:

- Дайте-ка руку...

Малышкин протянул руку и почувствовал, как горячее кольцо цепких пальцев сжало его запястье...

- У вас то, что русские врачи называют радикулитом, но я приду, когда пожелтеет луна, и вылечу...

- Но как вы узнали об этой моей адской боли?

- Будда говорит о трех началах в организме - «рмунги», «мхрис», «бадкан». Это «ветер», «желчь» и «слизь». Но они не отражают русских понятий. Ветер по-нашему - жизненная сила организма. Боль уходит, когда лекарь, разгоняя ветер, делает особый массаж. Когда желчи избыток, повышается температура тела и желчь надобно изгнать. Если плохая слизь, значит, плохая кровь. Человек здоров, если эти три начала завязаны в узел над светлой силой места...

- Как это? - не понял Малышкин.

- Хлеб черный имеется? - спросил Лука.

Комендант, недоуменно пожав плечами, протянул лекарю кирпичик хлеба, припасенного на обед.

- Положи на стол, - сказал Тремболитов.

Малышкин попытался сделать это - не вышло: какая-то сила толкнула его ладони вместе с хлебом вверх, от столешницы.

- Видишь, работают все три начала моего пока здорового организма. Отпусти теперь хлеб...

Комендант повиновался, и буханка, описав в воздухе дугу, прилипла к его пояснице.

Лекарь засмеялся:

- Лечить надо!

- Но почему вы попросили именно черный хлеб?

- Пшеница засеяна из космоса. На земле она мертва. Черный, земной хлеб, он живой, для человека он...

- Вы, говорят, предпочитаете лечить только здесь, в Таштаголе, почему?

- В Таштаголе есть несколько священных для тибетцев, сросшихся в круги, пятен. Рядом с ними можно лечить, больше нигде нельзя. Но лечить можно лишь, когда знаешь законы лекарственных растений, минералов, плоти целебных животных. Нужно знать еще священные мантры.

- А как вы ставите диагноз?

- Потаенным светом глаз и пальцами. Пальцами я умею продавливать 80 тысяч вибрирующих точек... Нужно еще уметь правильно собирать травы, коренья, смолы, находить каменья, жилы благородных металлов. Все это - основа для пилюль, и может быть с благодарностью взято у природы только на шестнадцатый день восьмого месяца тибетского календаря, когда лунный диск имеет янтарный оттенок. В Таштаголе луна часто источает янтарь, потому в этом особом краю можно излечивать почти все.

Ночью Тремболитов, не нарушив обещания, пришел к Малышкину. Велел встать с койки, встряхнул, поднял чуть ли не к потолку, повторно встряхнул несколько раз. Но, о Боже, это был не сам лекарь, а его при слабом электрическом свете похожая на медь, покрытую патиной, тень.

- Вот тебе туес с пилюлями, как занедужишь чем, глотай одну и проси меня о помощи. Исполнишь, хворобы уйдут. С сильной земли Таштагола не съезжай - долго проживешь. А мне пора. Серебряная нить жизни истончилась, вот-вот порвется. Предки ждут. Завтра в полночь отходить буду. Приходи, простимся...

Комендант и местный фельдшер, как и положено по должности, засвидетельствовали смерть тибетского лекаря в полночь следующего дня. Вышли из избы на морозный воздух под черное звездное небо и увидели чудо. Алый, закрученный, похожий на сосульку луч света, вдруг накрепко соединил заснеженную землю с желтым диском луны. Когда вернулись в дом, лекаря там не было.

Наш современник, российский геолог и этнограф Рэм Пустоквасов пишет: «Западная Сибирь, словно оспинами, покрыта аномальными зонами. Одна из них приходится на тектонический разлом Таштагола. Видно, потому тут так много долгожителей, случается так много в природной плоскости загадок, так успешно представители нетрадиционной медицины отгоняют неминуемую смерть. Тут тайна, не обнажая себя, притупляет естественное чувство удивления». Американский геронтолог Стив Форестер вторит:

«В реальной аномальной зоне вы как бы дремлете между двумя полюсами мощнейшего магнита, а таинственные силы непостижимым образом навевают, ставят третий полюс, который время от времени прорезается гласом откровения. Сумейте услышать его, и станете счастливейшим из смертных».

Александр КОБЕЦ