Печальные предсказания монаха Авеля

В 1757 году в деревне Акулово Тульской губернии родился мальчик, которого окрестили Василием. Никто не сомневался в том, что этому ребёнку, как и всем его родным, до конца жизни суждено было обрабатывать землю.

Но когда Вася достаточно подрос для того, чтобы трудиться в поле, оказалось, что у него нет к этому ни малейшей склонности. Родители, обнаружив очередное исчезновения сына с «трудового фронта», уже знали, что скорее всего, застанут его в горнице, коленопреклоненно молящимся у икон.

Мальчик мечтал обучиться грамоте, но родители плохо понимали, зачем эта самая грамота может крестьянину понадобиться. Василий дважды пытался убежать из дома, но оба раза был пойман и жестоко порот. Заставить его добросовестно работать на земле не могли ни уговоры, ни зуботычины.

Поняв, что от их сына не будет ни малейшего прока, родители решить его женить, чтобы в доме появилась нормальная пара рабочих рук.

После свадьбы Василий почти все время проводил теперь где-то на заработках, правда, денег приносил при этом немного. Но судя по тому, что вскоре в доме появилось уже трое его сыновей, было ясно, хоть одну свою обязанность юноша исполняет исправно.

Начиная познавать чудесное устройство мира, Василий все больше думал о Боге. Ни в какие научные объяснения он не верил, будучи твердо убежден: и реки, и поля, и леса, и снега, и бури, и радуга на небе - все это создано Господом.

Работая на строительстве судов в Херсоне, Василий свалился однажды на дно корабля. Почти неделю после этого он пролежал в больничной постели, мучаясь от боли и залечивая раны. Выйдя из лечебницы, Василий долго еще не мог приступить к работе, кашель мучил его часами, а живот болел так, что юноша даже терял иногда сознание. Василий боялся, что никогда уже не сможет вернуться к нормальной жизни, и понял, помочь ему теперь может только Бог. И он обратился к Господу с мольбой о выздоровлении, обещая, что когда придет в себя, то пойдет служить ему в монастырь. Вскоре Василий действительно выздоровел, после чего опять приступил к работе, а через год сдержал данное Богу слово.

В монахи Василий был пострижен в Валаамском монастыре, после чего его нарекли Авелем. Через некоторое время он почувствовал еще большее рвение к служению Господу и перешел в Валаамскую пустыню.

И вот здесь Авелю стали являться голоса, которые для начала предсказали ему его собственную судьбу. Позже они сообщали монаху сведения о весьма значительных людях и важных событиях.

И тогда Авель подумал, что видимо, не зря он теперь наделен даром пророчества, а должен исполнить свое новое предназначение - нести в народ слово Божье и предупреждать о возможных несчастьях. Так монах теперь и поступал, бредя из поселения в поселение, из города в город. И лишь появившись в расположенном под Костромой монастыре, Авель временно прекратил свои скитания и сел за написание книги.

Когда стало известно, что в этом труде пришлый монах предсказал точное время кончины императрицы Екатерины, испуганный костромской епископ Павел пришел в ярость и немедленно накатал на Авеля донос.

В беседе с губернатором Костромы Думпом монах и ему изложил свои кощунственные предсказания. Произошло это в присутствии известного своей честностью генерала Ермолова, который позже этот разговор и описал, и неоднократно подтверждал его устно.

Думп тоже написал донос. В результате объединенных стараний духовной и светской властей Авель вскоре оказался в Тайной экспедиции. Там ему учинили допрос. Монах признался, что эту книгу написал действительно он сам, но «сочинял из видения».

Первое время Авель провел в местном остроге, а затем по приказу самого Обер-прокурора Правительствующего Синода генерала Самойлова, был доставлен в Санкт-Петербург. Разгневанный генерал изволил лично въехать монаху несколько раз по лицу.

Наслышанная об этом деле Екатерина II потребовала немедленно положить книгу ей на стол. Узнав о дате своей смерти, императрица почти 2 часа прорыдала, а затем продиктовала высочайшее повеление немедленно заточить Авеля в Шлиссельбургскую крепость. Но это Екатерине не помогло. Она, как и было это описано монахом год назад, умерла 6 ноября 1796 года в 9 часов утра. Нет ни малейшего сомнения в том, что Авель на самом деле это событие предсказал. Слишком много тому доказательств. И сама книга, и сохранившийся протокол дознания, где неоднократно упоминается эта дата, и письменное свидетельство генерала Ермолова, и множество других источников.

Даже известный своим скептицизмом популярный журналист того времени Алексей Рудин писал, что поверить в это предсказание невозможно, но под грузом множественных доказательств совершенно невозможно в него и не поверить.

Несмотря на то, что Авель оказался прав, но до восшествия на престол Павла он так в заточении и томился. Став императором, Павел потребовал от пришедшего на смену Самойлову князя Куракина немедленно предъявить ему «зело престрашную книгу» опального монаха.

Сохранился документ, в котором содержится приказ коменданту Шлиссербургской крепости Колюбакину доставить Авеля в столицу.

Павел принял монаха очень любезно, сказал, что раз ему дано такое предсказывать, значит на то воля Господа, и потому заточение Авеля в крепость - это большая несправедливость. Император пообещал монаху, что тот выйдет из его дворца свободным человеком, после чего поинтересовался, а что ожидает в дальнейшем его, Павла, самого?

Авель пытался сначала отговориться, мол, не все ему ведомо. Но император настаивал. Увы, как принято у нас нынче говорить «за что боролся, на то и напоролся». Монах вынужден был рассказать Павлу, что недолго придется тому царствовать, ибо он будет задушен в собственной спальне собственными же поданными.

Надо отдать самодержцу должное, понимая, что каждое слово Авеля - правда, он не стал, в отличие от своей матери, лить слезы, а через несколько минут скорбного молчания почти спокойным голосом поинтересовался тем, что вообще ждет Россию в ближайшем будущем.

Несмотря на приговор, который монах ему вынес, император не забыл поинтересоваться, что может он для Авеля сделат? Тот смиренно поведал, что желает провести оставшуюся жизнь монахом в одном из новгородских или петербургских монастырей.

Павел отдал на этот счёт необходимые распоряжения и попросил авеля написать свою вторую книгу, наподобие первой, но посвятить ее уже не предсказанию смерти Екатерины, а его, Павла, гибели, а также судьбе будущих монархов России. Когда монах эту книгу сделал, император собственноручно вложил ее в конверт и надписал: «Вскрыть Потомку Нашему в день столетия моей смерти». Зная о грозившей ему опасности, Павел, естественно, постарался сорвать предсказанный заговор, но все его усилия ни к чему не привели. В предсказанное Авелем время, 11 марта 1801 года произошло все то, о чем он скорбно поведал императору 5 лет тому назад.

Кроме подобных, глобальных для царских особ, а значит и для истории государства предсказаний, было и множество других, гораздо менее значительных, но таких же безошибочных.

В декабре 1802 года Авель закончил свою третью книгу, в которой сообщалась, что в 1812 году Москва будет захвачена французами и почти полностью сожжена.

Когда об этом узнал император Александр I, он пришел в такую ярость, что отдал приказ немедленно заключить монаха в Соловецкую тюрьму и держать его там до тех пор, пока предсказание не сбудется. Царь ничуть не сомневался в том, что французы никогда не смогут захватить бывшую столицу России. А это значит, самодержец был уверен, Авель просидит в Соловках пожизненно.

Но монах и на этот раз оказался совершенно прав. Потрясенный Александр распорядился Авеля освободить, снабдить его деньгами, да еще и следить за тем, чтобы они у него всегда были. К тому же было предписано оказывать монаху содействие при его перемещениях, а также нахождениях во всех городах и монастырях страны. Возобновив странствия, Авель осуществил, наконец, свою старую мечту - посетил Иерусалим. Несмотря на то, что Александр распорядился оказывать Авелю помощь, последние 14 лет своей жизни тот, по утверждениям многих монахов, провел в Высотском, а затем в Спасо-Ефимьевском монастырях практически в заточении. Увы, источников, в которых это объясняется, не найдено. Но большинство историков, изучавших судьбу опального предсказателя, пришли к выводу, что он написал четвертую книгу, которая и вызвала царскую немилость. Но если это так, то и рукопись, скорее всего, уничтожена. В Спасо-Ефимьевском монастыре, в возрасте 83 лет, знаменитый монах и умер.

Спустя 100 лет после смерти императора Павла, согласно его завещанию, Николай II вскрыл конверт. Несколько очевидцев описывали потом совершенно разные случаи, при которых самодержец оказывался в опасных ситуациях, но каждый раз при этом заявлял: «До 18-го года мне бояться нечего». А это значит, что Николай прочитал предсказания Авеля. Увы, оно сбылось, к сожалению, и на этот раз.

Илья БУТМАН